Звездолов - Страница 13

Патрик заставил себя отойти на шаг назад и постарался говорить спокойно:

— Я пошлю Руфуса и Хирама проводить твою сестру. Чем скорее они отправятся, тем лучше. Люди твоего отца, наверное, уже прочесывают окрестности.

Марсали неуверенно кивнула.

— Но она действительно будет там в безопасности?

— Клянусь тебе, — ответил Патрик. — Руфус и Хирам достойны доверия. И я прикажу им остановиться на ферме, которая находится на границе наших земель. Вдова, которая живет там, будет сопровождать Сесили до места.

Он поколебался.

— Хорошо бы вы поменялись одеждой.

Марсали посмотрела на свой мужской наряд и улыбаясь сказала:

— Мне нравится так.

— Мне тоже. Тебе к лицу этот костюм, — сказал Патрик, любуясь ее стройной фигурой. — Но твоей сестре эта одежда нужнее.

Марсали согласно кивнула.

— Захочет ли Сесили уехать?

— Думаю, да. Она не больше моего хочет выйти замуж за Синклера.

Патрик наклонился, поцеловал Марсали в щеку и торопливо отодвинулся от нее, чтобы желание не одержало верх над здравым смыслом.

— Пойдем поговорим с твоей сестрой.

В глазах девушки появилась грусть. Было видно, что ей так же мучительно расставаться с ним.

— Спасибо тебе, — нежно сказала Марсали. — Спасибо, что ты спас меня от Эдварда.

— Если он дотронется до тебя хотя бы пальцем, я убью его, — серьезно пообещал Патрик.

И он сдержал бы свое слово, хотя это и было бы нарушением клятвы — никогда не поднимать меч на шотландца. Но Синклер недостоин называться шотландцем. Патрику оставалось только надеяться, что бог разделяет его убеждения на этот счет.

Марсали попрощалась с ним взглядом и направилась к остальным. Патрик отстал, боясь не совладать со своими чувствами. Крепко сжав кулаки, он с отчаянием наблюдал, как Марсали исчезла в зарослях кустарника. Ему оставалось только проклинать судьбу, которая привела его к женщине, о которой он мечтал всю жизнь, для того, чтобы узнать, что она не сможет принадлежать ему. Что ж, бог свидетель, он найдет выход: они станут мужем и женой без кровопролития, или он погибнет, добиваясь этого.

* * *

Марсали в отчаянии пыталась собрать всю свою храбрость. Сжав руки, она молилась, чтобы отец не заметил, как они дрожат.

Она никогда не видела его в таком гневе. Он был добрым отцом. Ни разу он не ударил ее. Но сейчас Марсали видела, с каким трудом он сдерживается, чтобы не поднять на нее руку. Его лицо было красным от ярости, а руки сами собой сжимались в кулаки.

Когда она заговорила, ее голос не был таким спокойным, как ей хотелось бы.

— Я не выйду за него замуж. Ты не сможешь меня заставить. Скорее я покончу с собой.

Отец побледнел, глядя на нее. Затем принялся быстро ходить по комнате.

— Как ты смеешь мне возражать? Ты хочешь опозорить меня?

Марсали незаметно бросила взгляд на Гэвина, который стоял позади отца, ожидая его приказов. Он всегда относился к ней с грубоватой лаской и брал ее сторону в домашних спорах. Однако на этот раз брат молчал, его темные глаза были мрачны, а лоб прорезала морщинка.

Марсали взглядом просила его о помощи, молила вмешаться и защитить ее.

— Нам здорово повезет, если Синклер не объявит нам войну, — озабоченно сказал Гэвин. — Оскорбление, нанесенное ему, слишком велико.

Марсали нечего было возразить на это. Возвратившись в Эберни, уже после того, как венчание должно было состояться, она застала все именно так, как и ожидала. В замке царила паника. Слуги искали ее повсюду, а всадники были уже разосланы по всей округе.

Возвращение Марсали вначале принесло облегчение, но, когда она сказала, что отослала из замка сестру, радость сменилась недоумением. А после отказа стать женой Эдварда Синклера недоумение превратилось в гнев.

Она никогда не забудет выражения, которое появилось на лице Эдварда Синклера. Злоба исказила его красивые, правильные черты, и он посмотрел на Марсали с такой ненавистью, словно хотел убить ее. При этом он не сказал ни слова, в то время как отец пытался уговорить ее. Но никто не мог заставить ее произнести «да», и викарий отказался венчать невесту, которая не дает согласия на брак.

Наконец арендаторы разъехались по домам. Некоторые гости, испугавшись, что конфликт будет решаться с помощью оружия, поспешно исчезли. Другие, напротив, остались из любопытства, а знаменитое гостеприимство Эберни не позволило отправить их прочь. Марсали подозревала, что многие и теперь еще надеялись, что им перепадет выпивка и угощение, приготовленные для свадебного пира.

Среди этого хаоса Эдвард Синклер отбыл вместе со своими людьми, заявив ее отцу, что либо тот исправит ошибку, либо получит нового врага.

Отец сделал все, чтобы добиться ее согласия на брак. Он грозил ей всеми возможными карами, включая тюрьму, расположенную под замком, но все это было лучше, чем брак с Эдвардом Синклером.

— Ну и что ты решила? — спросил он, исчерпав все свои угрозы.

— Я сказала тебе, что не выйду за него замуж, — ответила Марсали как могла более твердо. — Три года назад ты и сам бы ни за что не согласился на этот брак.

— Он не был мне так нужен три года назад! — закричал Дональд Ганн. — У тебя есть обязательства передо мной и перед твоим кланом!

— Никто, кроме тебя, не хочет войны с Сазерлендами, — бесстрашно заявила Марсали. — Четверть наших людей с ними в родстве.

— Они убили твою тетку! — снова завопил Дональд. — Твою собственную кровь! Они осрамили наше имя, а теперь ты, моя дочь, опозорила нас еще больше.

Марсали опустила голову. Отец обожал сестру, единственную оставшуюся в живых из всех его сестер и братьев. Он был счастлив, когда Маргарет выходила замуж за отца Патрика, это скрепляло узы двух кланов, союз между которыми насчитывал уже несколько столетий. Но Маргарет исчезла, оставив после себя ненависть и позор.